Сергей Лексутов - Ефрейтор Икс [СИ]

На столе была и картошечка, и огурчики, и помидорчики, еще из прошлогодних запасов, и любимая Павлом ветчина. Графинчик малиновки играл рубиновым блеском. Сообразив, что шапка-невидимка будет действовать до тех пор, пока он не вылезет в город, Павел достал из рюкзака непочатую флягу настойки, налил рюмки, поднял свою, сказал:

— За мое возвращение, и чтобы вся эта хренатень поскорее кончилась…

Выпив, Анна Сергеевна проговорила:

— Что это, Паша? Неужели коньяк?

— Да нет, Анна Сергевна, это лучше коньяка… — усмехнулся Павел, прилаживая на тоненький кусочек хлеба, толстенный шмат ветчины.

Так и сидели они, в вечерней тишине, попивая малиновку, иллюстрируя многочисленные анекдоты о теще и тесте.

Всю ночь он проспал спокойно. Видимо чувство опасности настолько притупилось, что его уже не будили звуки мотора на улице и пьяные вопли. Не спеша, позавтракав, он прошел через двор соседа, и отправился к Димычу. Дежурный, перекинувшись парой слов по телефону с Димычем, беспрепятственно пропустил.

Лишь только Павел вошел в кабинет, Димыч ринулся ему навстречу с криком:

— Здорово, старатель! Ну как, нашел?

Похлопав Димыча по спине, Павел проворчал:

— Экие нежности… Нашел, конечно…

Он прошел к столу, на ходу доставая из кармана пакетик с алмазами. Сел на стул, высыпал алмазы на стол. Димыч осторожно поворошил кучку пальцем, проговорил задумчиво:

— Ну вот, и замкнулся один круг твоей жизни. Возможно, самый широкий…

— Да нет, Димыч, не круг… Знаешь? Знак бесконечности… Восьмерка, положенная на бок? Вот я и прошел по обеим петлям. А алмазы — место перехлеста петель… Димыч, ты вот что, скажи поскорее; нашел ты Валерию?

— Нашел, конечно… Неделю искал, как сквозь землю провалилась, пока не додумался заглянуть на ту квартирку, где вы так романтично укрывались от бандитов…

— Ну?! — и тут Павел, будто в ослепляющей вспышке, все понял, и содрогнулся от лютой тоски и омерзения.

— А вот те и загну!.. — Димыч откровенно заржал. — Не похищал ее никто! По твоей роже вижу, ты сам уже все понял… — Димыч согнал с физиономии дурацкую ухмылку, сочувственно проговорил: — Романтическая и благородная душа ты, Паша… Подробностями-то поинтересуешься?..

— Ну, давай, подробности… — без энтузиазма обронил Павел.

— Мне ее даже и колоть не пришлось, она сама все выложила, как только я ей объяснил, что Герка Шнифт вовсе не самый главный авторитет, а шестерка при Степаныче. Всем Степаныч заправляет, и ей ничего не достанется, кроме пули в затылок…

— Погоди, Димыч, ты давай по порядку. С чего началось?

— А началось с того, что Валерия обратила внимание на чуть заметные дырочки, наколотые под буквами в своей библии…

— Ну да, видел я ту Библию… — протянул Павел. — Издана в Сан-Франциско в двадцатом году…

— Вот именно… А поскольку она большая любительница детективов, то быстренько выловила послание своего прадеда. Первое, что она сделала, это пошла искать самого большого авторитета в нашем городе, а напоролась на Герку Шнифта. Он ей умело впарил, что он, как раз, и есть самый большой авторитет. Она закрутила с ним бешеный роман, умело влюбила в себя, но вот беда, Герку надолго не хватает. Но ей и не нужно было, надолго. Лишь бы он ее от Комаревского прикрыл. После чего пошла к Комаревскому, с Библией, дура… Он ее, естественно, вульгарно кинул. Хорошо хоть не хлопнул. Практично оставил до проверки сообщения. А тут еще, один бывший мент из его окружения, подтвердил, что в нашем городе имела место история с алмазами из неизвестного месторождения. Тебя, как носителя информации, Комаревский тут же решил устранить, и послал группу по указанным в Библии координатам. И, пока она там крутилась, тут за тобой бегали киллеры. Валерия сообразила, что Комаревский ее не оставит в покое, и все рассказала Герке, а тот Степанычу. А Степаныч порылся в своей обширной памяти, и вспомнил, что к нему как-то приходил человек, и рассказывал про неизвестное властям месторождение алмазов. Но во времена совдепии, наладить тайную добычу алмазов, было совершенно невозможно. А в наше время — запросто! Но Степаныч-то практичнее Комаревского. Он для начала приказал выкрасть из архива все дела, где твое имя фигурирует, и пока шла проверка достоверности, приказал тебя охранять. Вокруг тебя та-акая война кипела! А тем временем группа Комаревского ни с чем из тайги вернулась. И тут роли переменились. Степаныч уже знал, что ему от тебя надо, а Комаревскому требовалось узнать, почему Степаныч к тебе прицепился? — Димыч замолчал, задумчиво вороша алмазы указательным пальцем.

Павел уныло проговорил:

— Хорошо хоть Валерия оказалась не мелкой шлюхой, которой все равно под кого за сотню лечь, что под паровоз, что под Герку… Все равно противно… Мне-то что делать?

— Да-а, Паша, ты та-акой жирный кусок, из та-аких зубастых пастей выдернул… — медленно выговорил Димыч.

— Эт, уж точно… Мне теперь придется вырыть на огороде блиндаж, купить пулемет, миномет, и несколько ящиков противопехотных мин… Слушай, Димыч, а если вокруг всего этого шум поднять? Может, отцепятся?..

Димыч несколько минут молча отделял из кучки самые крупные камни, откатывая их в сторону пальцем. Наконец спросил:

— А ты в тайге, много чего наворотил?

Павел конфузливо пожал плечами:

— Да всего штук пятнадцать завалил…

— Ну-у, Паша!.. А говорил — средней жестокости и кровавости… Тут уже тянет не на среднюю жестокость… Ты хоть карабин не привез?

— Нет, конечно… Он же засветился от мушки, до приклада. На прикладе, с одной стороны, зубы отпечатались во всех подробностях, на другой — височная кость. На дне Енисея лежит карабинчик, а жаль, надежный был, и бил метко…

— А бойцы Комаревского и Степаныча столкнулись на трубке?

— Похоже, что столкнулись… — протянул Павел раздумчиво. — Но на трубке взяли верх Степанычевы бойцы. Они потом с та-аким азартом за мной гонялись! Хотя, я им сразу дал понять, что голыми руками меня в тайге не возьмешь. Я ж в первый же день вертолет сбил…

Димыч расхохотался, протянул:

— Ну-у, Паша, тебя одного в Чечню отправить — и можно больше ни о чем не беспокоиться…

— Хотя, похоже, что сбил я вертолет Комаревского… — раздумчиво протянул Павел.

— Почему так думаешь?

— А потому, что последний маячок, от которого я избавился, был Степанычев…

Димыч проговорил раздумчиво:

— Похоже, они тебя зауважали. Если бы хотели свалить на тебя всю эту таежную бойню, то на тебя пришла бы точная ориентировка. А то приходила ориентировка на какого-то человека со шрамом на лбу, ни тебе примет, ни описания, ни возраста. Этих шрамов на лбах в наше время… Это ж самая характерная травма при дэ тэ пэ… Ладно, Паша, звони репортерам, назначай свидание на крыльце губернской управы на четырнадцать ноль-ноль, а я к генералу. Уж он-то убедит губернатора выйти к народу… — Димыч ссыпал крупные камни обратно в пакет, бросил Павлу, а остальные загреб в горсть.